Неточные совпадения
Что было следствием свиданья?
Увы, не трудно угадать!
Любви
безумные страданья
Не перестали волновать
Младой души, печали жадной;
Нет, пуще
страстью безотрадной
Татьяна бедная горит;
Ее постели сон бежит;
Здоровье, жизни цвет и сладость,
Улыбка, девственный покой,
Пропало всё, что звук пустой,
И меркнет милой Тани младость:
Так одевает бури тень
Едва рождающийся день.
И я, в закон себе вменяя
Страстей единый произвол,
С толпою чувства разделяя,
Я музу резвую привел
На шум пиров и буйных споров,
Грозы полуночных дозоров;
И к ним в
безумные пиры
Она несла свои дары
И как вакханочка резвилась,
За чашей пела для гостей,
И молодежь минувших дней
За нею буйно волочилась,
А я гордился меж друзей
Подругой ветреной моей.
Она мгновенно оставила его руку и изменилась в лице. Ее взгляд встретился с его взглядом, устремленным на нее: взгляд этот был неподвижный, почти
безумный; им глядел не Обломов, а
страсть.
Мой друг, несправедлива ты.
Оставь
безумные мечты;
Ты подозреньем сердце губишь:
Нет, душу пылкую твою
Волнуют, ослепляют
страсти.
Мария, верь: тебя люблю
Я больше славы, больше власти.
И главное,
безумный старик сманивает и прельщает предмет его
страсти — этими же самыми тремя тысячами, которые сын его считает своими родовыми, наследством матери, в которых укоряет отца.
Часто я передаю ему разные истории, вычитанные из книг; все они спутались, скипелись у меня в одну длиннейшую историю беспокойной, красивой жизни, насыщенной огненными
страстями, полной
безумных подвигов, пурпурового благородства, сказочных удач, дуэлей и смертей, благородных слов и подлых деяний.
Три года тому назад все было возможно и легко. Я лгал в этом самом дневнике, когда писал, что отказался от нее, потому что увидел невозможность спасти. Если не лгал, то обманывал себя. Ее легко было спасти: нужно было только наклониться и поднять ее. Я не захотел наклониться. Я понял это только теперь, когда мое сердце болит любовью к ней. Любовью! Нет, это не любовь, это
страсть безумная, это пожар, в котором я весь горю. Чем потушить его?
Положим, что между людьми, живущими в праздности и довольстве, ребячьи фантазии и склонности, часто порождаемые желанием подражать большим людям, могут впоследствии развиться, могут обратиться в
страсть к охоте в года зрелого возраста; но мы найдем между крестьянами и, всего чаще, между небогатыми, которым некогда фантазировать, некому подражать, — страстных,
безумных охотников: я знавал их много на своем веку.
Он не красавец, но так не похож на других людей, что самые недостатки его, как редкость, невольно нравятся; какая душа блещет в его темных глазах! какой голос!.. о! я
безумная! ломаю себе голову над его характером и не могу растолковать собственную
страсть.
Я слишком жалостлив, — насильно
Меня заставили бумагу подписать;
Все члены у меня, хладея, трепетали,
И осуждал мой ум, что пальцы написали!..
Но такова судьба судей земных!
Все люди мы; и ослепленье
страсти,
Безумное волнение души, должны мы
Прощать, когда мы излечить не в силах.
Сердце его рвалось прижаться к ее сердцу и страстно в
безумном волнении забыться в нем вместе, застучать в лад тою же бурею, тем же порывом неведомой
страсти и хоть замереть с ним вместе.
И Саша мой любил его рассказ
Про сборища народные, про шумный
Напор
страстей и про последний час
Венчанного страдальца… Над
безумнойПарижскою толпою много раз
Носилося его воображенье:
Там слышал он святых голов паденье,
Меж тем как нищих буйный миллион
Кричал, смеясь: «Да здравствует закон!»
И в недостатке хлеба или злата,
Просил одной лишь крови у Марата.
Не дай ей Бог познать третью любовь. Бывает, что женщина на переходе от зрелого возраста к старости полюбит молодого. Тогда закипает в ней
страсть безумная, нет на свете ничего мучительней, ничего неистовей
страсти той… Не сердечная тоска идет с ней об руку, а лютая ненависть, черная злоба ко всему на свете, особливо к красивым и молодым женщинам… Говорят: первая любовь óт Бога, другая от людей, а третья от ангела, что с рожками да с хвостиками пишут.
В ее отрывистой речи проглядывали неслыханные им звуки, что-то наивно-детское и прозрачное по своей беззаветной пылкости. Никогда и прежде, в самые
безумные взрывы
страсти, ее слова не проникали так в самую глубь его души, не трогали его, не приводили в такое смущение.
Мать не видала она больше суток. В эти сорок часов и решилась судьба ее. Ей уже не уйти от своей
страсти… «Вася» взял ее всю. Только при муже или на людях она еще сдерживает себя, а чуть осталась одна — все в ней затрепещет, в голове — пожар,
безумные слова толпятся на губах, хочется целовать мантилью, шляпку, в которой она была там, наверху, у памятника.
Ночью под утро всё успокоилось. Когда встали и поглядели в окна, голые ивы со своими слабо опущенными ветвями стояли совершенно неподвижно, было пасмурно, тихо, точно природе теперь было стыдно за свой разгул, за
безумные ночи и волю, какую она дала своим
страстям. Лошади, запряженные гусем, ожидали у крыльца с пяти часов утра. Когда совсем рассвело, доктор и следователь надели свои шубы и валенки и, простившись с хозяином, вышли.
Такое состояние можно сравнить с состоянием человека, несколько дней предававшегося
безумной оргии и затем отдохнувшего от угара вина и
страсти.
Граф Жорж мучился холодностью бывшей уличной авантюристки, положительно потерял голову и готов был на всякую
безумную выходку, чтобы добиться взаимности очаровавшей его женщины, разжигавшей в нем
страсть и ревность своей почти явной благосклонностью к другим.
— Как знать… Еще один вопрос… Он может быть вам покажется очень смел, рискован… но… что бы вы сделали, если бы женщина, молодая, красивая объяснилась бы вам сама в любви и от охватившей ее восторженной
страсти, как
безумная, бросилась бы в ваши объятия?..
Вам понятна эта
страсть к новым странам и новым берегам, и я не раз подмечал в ваших глазах, когда рассказывал о моих скитаниях по Европе и Америке, этот
безумный огонек любопытства, жажды бесконечного движения, покорную и священную жадность человеческой души, брошенной на землю для блуждания.
Она повиновалась как-то автоматически, а между тем ее дивные глаза метали пламя бушующей в ней
страсти. Она жадно слушала слова любви и отвечала на них с какой-то неестественной,
безумной лаской. Она была в его совершенной власти.
Он, кроме того, любит ее, эту неожиданную мстительницу, одним словом повергнувшую его к своим ногам; любить так, как только может он, Гиршфельд, любить женщину, соблазнительную по внешности и вдруг ставшую для него недосягаемой. Эта недосягаемость сразу превратила в нем желание обладать ею в дикую,
безумную, нечеловеческую
страсть. Он ясно сознавал невозможность заглушить в себе это роковое чувство.
«Грядет мира помышление греховно, борют мя
страсти и помыслы мятежны. Помилуй, Господи, раба своего, очисти мя окаянного, скверного,
безумного, неистового, злопытливого, неключимого, унылого, вредоумного, развращенного…»
И
страсть ее побеждала целомудренного попа. Под долгие стоны осенней ночи, под звуки
безумных речей, когда сама вечно лгущая жизнь словно обнажала свои темные таинственные недра, — в его помраченном сознании мелькала, как зарница, чудовищная мысль: о каком-то чудесном воскресении, о какой-то далекой и чудесной возможности. И на бешеную
страсть попадьи он, целомудренный и стыдливый, отвечал такою же бешеной
страстью, в которой было все: и светлая надежда, и молитва, и безмерное отчаяние великого преступника.